Раздел «Точка зрения» ведет наш главный редактор и поэтому материалы этого раздела выражают точку зрения редакции.

Именно в день рождения А. Д. Сахарова, в мае 2001 года, мы начали публиковать, комментировать по мере наших сил, русских мыслителей-демократов первой половины минувшего века. Сейчас, когда откровенно, нагло и цинично мы сами отринули, оставив только для лицемерного прикрытия, основные духовные ценности нашей культуры -- в категориях которой мы больше не мыслим -- и прежде всего: совестливость, включающую в себя внутреннюю ответственность за слово и дело, которая присуща как патристике, так и русской литературе, -- слишком насущно и потребно, хотя и вызывающе в этой задизайненной пустоте под названием рунет, супротивно всем модным течениям, порождающим как нигилизм, так и шовинизм, -- вспомнить о том, что мы имеем великую историю русской либеральной и демократической мысли.

«Конец России или новая страница ее истории? Разумеется, последнее. Россия не умрет, пока жив русский народ, пока он живет на своей земле, говорит своим языком. [...] Ее военный потенциал сократится, но он потеряет смысл при общем разоружении. Если же разоружения не произойдет, то погибнет не одна Россия, а все культурное человечество. [...] Все старые империи исчезнут. В конце концов имперское сознание питалось не столько интересами государства -- тем менее народа -- сколько похотью власти: пафосом неравенства, радостью унижения, насилием над слабыми. Этот языческий комплекс для России XIX века означал кричащее противоречие между политикой государства и заветами ее духовных вождей. Русская литература была совестью мира, а государство -- пугалом для свободы народов. Потеря империи есть нравственное очищение, освобождение русской культуры от страшного бремени, искажающего ее духовный облик. Освобожденная от военных и полицейских забот, Россия может вернуться к своим внутренним проблемам -- к построению выстраданной страшными муками свободной социальной демократии».

Это сказал Г.П. Федотов в 1952 году, незадолго до смерти на чужбине. Для него измерением истории была вечность, ибо он веровал в Бога, пророков и Христа. И в этой его мере, в этой его вере, главным, что следовало познать как в мире, так и в духе, была Россия.

Оказывается, познание может быть подвигом и служением, если человек руководствуется здравым смыслом и совестью. А мы, которых он отождествлял с Россией будущего, предали и его, и Пушкина, и самих себя. Пушкин для нас это «пушкинг», Федотова -- мы постарались забыть, не узнав, а сами себя мы давно, де-факто, «замызгали на грязных площадях». (М. Волошин, 1919).

Но: «На дне души гудит подводный Китеж, наш неосуществленный сон!». (Он же) Китеж, Новгород фресок Грека и песен Садко... Питер раннего Достоевского и Некрасовских стихов о России, и снова Китеж в кружках мирискусников, и робко приближающихся к церкви, бегущих от революции интеллигентов. Чтобы, как горько заметил И. Бунин, в церкви отрыдать свое расставание со страной, как с судьбой, я имею ввиду и Набокова, и Флоровского, и Бердяева, и Вертинского, и Федотова...

Черным вихрем был путь нашей интеллигенции от Радищева и до Сахарова. Но это наша интеллигенция, и в ней горит окаянная душа боярыни Морозовой и истовое смирение Ахматовой. И срывы в бездны нигилизма или в Тютчевскую жажду слияния с властью, как преодоление самих себя, все равно имеют для нас значение два отрезка чистого пути: это восход, утро -- Пушкин и его золотой век, и эта закатная дорога -- русские интеллектуалы-демократы.

Да, конечно, предлагая вам читать, себе -- комментировать для сегодняшнего дня эти тексты, мы имеем ввиду искать нравственной и интеллектуальной опоры в море грязи, лжи, цинизма, страха и лицемерия, презрения к жизни, к живому, к человеку, к языку, к Родине.

Контекст 'метафизика распада'

А. Ромин. виртуальное единство. [27.09.2020]
Когда князь Трубецкой, избранный и назначенный на тайном совещании "Северного общества" на квартире Рылеева тринадцатого декабря диктатором восстания, и, самое главное, согласившийся с этим назначением, на следующий день не вышел на площадь, судьба российского либерализма была решена...

Контекст 'популизм'

С. Семенов. А при чем тут либерализм? [24.04.2020]
Удивительное дело, как легковерно и просто наше общественное мнение: ему достаточно пары покаянных признаний, содержащих, надо заметить, набор "общих мест", рассматривать серьезно которые очень сложно. Гораздо проще читать их как курьез, потому, хотя бы, что кажется невозможным объяснить такое количество несуразиц и просто противоречий, да и лексика странновата -- здесь и дух Прометея с Христом, и модные нынче словечки типа "дискурс", а наш президент то не либерал, а то вдруг и либерал, так как либеральнее каких-то абстрактных процентов населения (вот бы узнать, какими арифметическими подсчетами и данными пользовался автор?)

Б. Чапин. Фантом страха.

Что с нами происходит? Почему мы уверены, что у нас есть спецслужбы, есть армия, есть милиция и разведка? Почему мы уверены, что у нас есть сильная и реальная власть, которой, как всегда в исторической ретроспективе, нам следует по меньшей мере остерегаться (да и то, остерегаться власти будет только безрассудный), а на самом деле ...

Маргаритка -- цветок пресвятой Девы Марии.

Средневековой Европе, и в наше время. Его латинское имя "Bellis perennis" используется в науке -- в ботанике и фармакологии, его греческое имя "Margarites" знают все просто как женское имя. Его любили короли, рыцари и простолюдины. Этот цветок удостоился создания о нем древних легенд, он присутствует на картинах великих старых мастеров и в шедеврах поэтов и трубадуров. Как оракул, он утешал бедных девушек, заговаривавших судьбу нетерпеливым вопросом: "любит -- не любит...". А незадолго перед революцией 17 года в странах Северной Европы (в Швеции, в России и Финляндии) этот цветок стал одним из символов первомайского весеннего тепла и блага, когда можно было попытаться забросать горе не шапками, а цветами. Этот цветок -- европейская сестра нашей ромашки, маргаритка.

Заметки архивариуса

Многочисленные документы международных организаций, таких как: ООН или Юнеско, а также документы МВД и МЧС России свидетельствуют о факте, ставшим непреложным: во второй половине двадцатого века произошел резкии скачок в урбанизации населения Земли и параллельно в три раза выросло количество техногенных катастроф и стихийных бедствий. Связаны ли эти два факта и влияет ли появление такого феномена как современный мегаполис на деградацию как природы человека, так и экологии Земли?

С. Семенов. А при чем тут либерализм?

Удивительное дело, как легковерно и просто наше общественное мнение: ему достаточно пары покаянных признаний, содержащих, надо заметить, набор "общих мест", рассматривать серьезно которые очень сложно. Гораздо проще читать их как курьез, потому, хотя бы, что кажется невозможным объяснить такое количество несуразиц и просто противоречий, да и лексика странновата -- здесь и дух Прометея с Христом, и модные нынче словечки типа "дискурс", а наш президент то не либерал, а то вдруг и либерал, так как либеральнее каких-то абстрактных процентов населения (вот бы узнать, какими арифметическими подсчетами и данными пользовался автор?)

Наталья Гарниц. Геноцид гуингнамов.

Все утописты, начиная с Саванороллы, Компанеллы, Мора и Бэкона, и заканчивая Робеспьером и Лениным, исходили из ложной идеи о том, что человек добр и можно насильственно переустроить мир и через кровь утвердить царство гармонии. В то же время все антиутописты от Мальтуса до Бжезинского точно так же исходят из ложной идеи о том, что человек только зол, подл и корыстен. Вероятно, следует все-таки признать правоту Христа, Шекспира и Жанны Д'Арк в том, что человек не добр и не зол, а человечен, то есть является совокупностью добра и зла, разума и инстинкта, духа и души, и все это проявляется в зависимости от различных субъективно-личностных и объективно-социальных моментов. И тогда хотя бы в одном можно быть спокойными: никто и никогда не сможет навязать ни абсолютной утопии, ни абсолютной антиутопии, какими бы средствами прогресса он ни располагал...